Vor seiner Hütte ruhig im Schatten sitzt
Der Pflüger, dem Genügsamen raucht sein Herd.
Gastfreundlich tönt dem Wandrer im
Friedlichen Dorfe die Abendglocke.
Wohl kehren itzt die Schiffer zum Hafen auch,
In fernen Städten, fröhlich verrauscht des Markts
Geschäft’ger Lärm; in stiller Laube
Glänzt das gesellige Mahl den Freunden.
Wohin denn ich? Es leben die Sterblichen
Von Lohn und Arbeit; wechselnd in Müh’ und Ruh’
Ist alles freudig; warum schläft denn
Nimmer nur mir in der Brust der Stachel?
Am Abendhimmel blühet ein Frühling auf;
Unzählig blühn die Rosen und ruhig scheint
Die goldene Welt; o dorthin nimmt mich
Purpurne Wolken! und möge droben
In Licht und Luft zerrinnen mir Lieb’ und Leid’! –
Doch, wie verscheucht von töriger Bitte, flieht
Der Zauber; dunkel wirds, und einsam
Unter dem Himmel, wie immer, bin ich –
Komm du nun, sanfter Schlummer! zu viel begehrt
Das Herz; doch endlich, Jugend! verglühst du ja,
Du ruhelose, träumerische!
Friedlich und heiter ist dann das Alter.
ВЕЧЕРНЯЯ ФАНТАЗИЯ (перевод)
Перед лачугой пахарь сидит в теньке
И отдыхает! Малым доволен он;
Вечерний колокол приветно
Путника на ночь зовёт в деревню.
Вернулись в гавань грузные корабли,
И шум базаров мерно уже затих
В далёких городах; в беседке
Дружеский ужин проходит живо.
Куда мне деться? Люди живут трудом
И скудной платой; после труда — покой,
Всё в радость; почему же вечно
Ноет в груди у меня колючка?
В вечернем небе снова цветёт весна;
Всё в ярких розах; мир золотой объят
Покоем; и меня возьмите
Ввысь, облака, и, быть может, ветер
И свет развеют скорбь и любовь мою!
Но, как в испуге, прочь волшебство бежит,
Мою мольбу услышав, — темень
И одиночество, нет спасенья!
О сон, приди же! Многого чересчур
Желает сердце; но отгоришь и ты
В тревогах и мечтаньях, юность!
Ясная старость потом настанет.
